Мариуполю срочно нужна помощь! Тысячи одичавших людей выходят из города или выезжают на машинах без стёкол и с белыми ленточками. Их нужно мыть, кормить, лечить, селить. Новоазовск и Донецк – не резиновые. Они и так задыхаются от наплыва людей.
Военкор Царьграда Дарья Асламова все эти тревожные дни находится там, в самом пекле.
И видит своими глазами этих людей, некоторые из которых уже на грани истерики и кричат: «Где еда?! Где врачи? Что нам делать с лежачими больными?! Как вывезти бабушек?»«Дома нет, лекарств нет, ничего нет….»
Мама спрашивает семилетнего Артёма: «Дом у нас есть, Тёмочка?» Мальчик совсем по-взрослому разводит руками: «Всё кончено у нас. И дома у нас теперь нет». Мама рассказывает: «Лекарств нет». А Тёма добавляет: «Голова постоянно болела и живот».
Отопления у нас нет. Света нет. Когда был газ, мы топили квартиру газом, у ребёнка едва отравления не случилось, представьте – четыре дня топить газом квартиру. А сейчас топить нечего – квартира вообще не подлежит ремонту, всё,
— женщина показывает на развороченный последний этаж дома, где жила семья.
Из подъезда выходит молодая женщина Оксана. Голос сорван, говорит шёпотом. После обстрела ей требуется операция – перелом руки, травмирована голова, шея, осколочное ранение предплечья.
«Ждём помощи, помогите, пожалуйста», — едва слышно произносит она.
Чем ближе к центру Мариуполя, тем меньше деревьев во дворах – спилены на дрова. Люди готовят на печурках и кипятят воду из реки. И всё это под постоянным обстрелом.
«Открыла дверь в дом — сразу взрыв»
С другой жительницей Мариуполя наш военкор беседовала уже в больнице. Пенсионерка Валентина Дудинская сидит на больничной койке, опустив голову. Ноги в крови, левый глаз перебинтован. Говорит, что чувствует осколок в животе и плече. Сегодня эвакуируют в Донецк.
Накануне женщина пришла к подъезду своей девятиэтажки, смотрит – половина дома сгоревшая, половина нормальная. В выжившей половине и была её квартира.
Думаю, сейчас поднимусь на этаж, зайду к себе, возьму вещи, деньги и документы и пойду на эвакуационный пункт. Двери в подъезд закрыты. Я дёрнула дверь – и произошёл взрыв. И вот то, что сейчас со мной, – это результат взрыва. Глаз, по-моему, не видит. Я без понятия, куда уехал мой муж. Мне и его найти надо. Может, мои документы у него,
– рассказывает немолодая женщина. После взрыва из дома выбежали военные, оказали как могли помощь и отправили в больницу. «Одна курточка, больше ничего нет, сапоги где-то оставила после взрыва,» – плачет она и добавляет:
Мариуполь страшный стоит. Что там творится – одни пожары, кругом снаряды… Боже мой, страшно подумать.
Ещё одна встреча Дарьи Аслановой – с врачом-хирургом из Грозного. На вопрос: «Почему вы оттуда приехали в Донбасс, это же так далеко» – Вахиб отвечает:
Люди страдают, их нужно оперировать. И мы, врачи-чеченцы, приехали сюда им на помощь. Рамзан Кадыров очень переживает за всё, что здесь происходит. И равнодушно на всё это смотреть нельзя, это не по-человечески. Поэтому я и приехал.
Старый Крым: Будем как-то жить
Местный житель Евгений говорит журналистам:
Мы, конечно, в шоке пока. Отходим только. Ожидали, что будет попроще всё, полегче, конечно. Но, видимо, мы это заслужили. Не думали, что всё будет связано с такими разрушениями и с таким горем. На город всё как-то сразу обрушилось. Конечно, ждали прихода наших. Восемь лет назад, когда произошёл государственный переворот, это никому не нравилось. Конечно, были люди, которые так не считали. Но они и до сих пор думают, что это нормально, когда людей запирают и сжигают в домах, просто так убивают на улицах. И за это никто наказания не несёт.
Как всё будет восстанавливаться, мужчина не знает. Да и жизнь теперь придётся с нуля начинать. «Но главное, что все мы живы», — добавляет Евгений.
«А как до прихода войск России и ДНР было?» – спрашивает корреспондент. Мужчина пожимает плечами: «Жить типа можно было, но… Своё мнение, свои мысли надо было спрятать в кармашек и никому не показывать, сидеть, молчать».
Вот школа наша бывшая, – продолжает Евгений. – И вроде бы урок русского языка есть, но один раз в неделю – и что? А у меня жена русская, я – наполовину русский, наполовину грек. У меня дед герой Сталинграда, кавалер «Красной звезды». Он многое видел в жизни, война его покалечила, он умер в конце 1980-х. А что сейчас? Я предприниматель, ко мне в кафе приходили обедать фашисты из «Азова»*. Причём среди них не только молодёжь, были и мужчины в возрасте. Они же родились в Советском Союзе! Скорее всего, в армии служили, в советской. И как они могли одевать нацистские шевроны? А друзья с Киева меня убеждали: нет, это не фашизм, это национализм. А теперь мы будем начинать новую жизнь,
– говорит он под конец. А новая жизнь обязательно будет. Во дворе школы, если посмотреть сквозь выбитые стекла окон, под тёплыми лучами весеннего солнышка беззаботно катаются на качелях две девчурки. Жизнь продолжается. И прямо сейчас, выслушав десятки подобных историй, мы можем констатировать: Киев заслуживает только капитуляции — доказано Мариуполем.
*Признан в России террористической организацией.
Свежие комментарии