Постулат о единстве Запада — это просто священная корова европейского и американского информационного пространства. Они повторяют эту мантру так часто, что любой буддийский монах, начётнически бормочущий молитву себе под нос, просто любитель.
Этот постулат уже на уровне аксиомы столь глубоко проник в структуру мира, что даже в России по журналистским материалам, словно клопы, бегают выражения «коллективный Запад», «западный блок» и т. д. И ничего в этом, казалось бы, неверного нет, если бы не культивирование некоего ложного стереотипа, на котором в общественном сознании зиждется могущество наших заклятых «друзей».
Разумеется, периодически какая-нибудь страна выказывает своё «фи», но мигом получает линейкой по рукам, как в сельской школе, с окриком «вернуться в строй». Порой более изворотливые прозападные клиенты во время демарша умудряются выторговать себе финансовый транш или иные выгоды вроде Польши или Турции с её извечным шантажистом Эрдоганом. Но даже это не может поколебать апологетов приказа «сомкнуть строй».
Жирные времена в единстве, а спасаться нужно врозь!
Дабы не вдаваться сразу в исторические хитросплетения необычайной дружбы западных стран как внутри самих себя, так и на международной арене, взглянем на грызню наших «друзей» последних лет. Виток этой дружбы, вылившейся едва ли не в уличную бытовуху, можно было наблюдать во время пандемии или недавнего так и не окончившегося энергетического кризиса.
Благословенный Запад, в медицинских центрах которого по доктору Хаусу на этаж, пандемию встретил, как вороватый фельдшер районной клиники. В марте 2020 года Польша заблокировала крупную партию медицинских масок, предназначавшуюся итальянскому региону Лацио, который буквально лихорадило от нового вируса. За витиеватыми отговорками поляков звучало громогласное «самим надо».
Стоит отметить, что во время пандемии Италии вообще не везло на друзей. «Братья» по ЕС откровенно бросили страну. Медицинские грузы, уже оплаченные итальянцами, изымали даже чехи и зажиточные немцы.
Но, конечно, пострадала не только Италия. Медицинские маски и прочую аппаратуру присваивали и другие страны. Порой это делали почти законно. К примеру, США прямо перед отправкой уже купленного груза масок, предназначенных для Франции, втридорога перекупили их. А вот с немцами янки поступили ещё более «дружелюбно». В аэропорту Бангкока американцы банально перехватили груз защитного снаряжения и перенаправили его в США.
Средневековые законы фигурировали не только на международном уровне. В немецком городе Гютерсло внезапно растворились в воздухе 10 контейнеров, в которых хранились маски повышенной защиты типа FFP2. Привычно законопослушные немцы почему-то изменили стереотипу о самих себе.
Знатно высветила пандемия и единство самого «Града на холме». В мае 2020-го стало известно, что губернатор штата Мэриленд приказал национальной гвардии взять под защиту 500 тысяч тестов на коронавирус. Дело в том, что во время пандемии федеральные власти взяли моду банально перехватывать медицинские грузы, направлявшиеся в отдельные штаты и оплаченные ими же. В то же время федералы редко оказывали помощь штатам, когда те буквально выли о помощи.
Ну а энергетический кризис, обрушившийся на Европу, которая ударилась в санкционную войну и бесконечное «озеленение» энергетики, и вовсе поставил под вопрос существование ЕС. Предтечей Евросоюза было Европейское объединение угля и стали ― вполне прагматичная организация, ставившая себе целью промышленное, а позже и единое энергетическое развитие стран. Но на смену прагматикам пришли еврочиновники со свойственным им доктринёрством.
В итоге доктринёрство в самом деле стало «единым», а вот энергетика стран полностью разобщена. У стран ЕС различный промышленный потенциал и источники энергии, что подтверждает расхожий термин «Европа двух скоростей», когда одни на Бентли, а другие на самокате. Поэтому, пока Германия стремительно «зеленеет» до инея на подоконнике, закрывая АЭС, Франция стоит горой за свой атом. Пока в Германии и Британии сносят собственные ТЭС на ненавистном угле, Польша не собирается прекращать его добычу, рассчитывая при этом присоединиться к Франции в атомном вопросе.
Доктрина, конечно, вещь нужная — для политической демагогии, личного карьерного роста и временного успокоения толпы. Но когда за бортом температура стремится вниз, а цены на продукты наоборот карабкаются вверх, то демагогия начинает сбоить.
Декларация независимости нашего сельпо…
Евросоюз необычайно гордится тем, что границы между странами практически отсутствуют. Возможность жителя какой-нибудь Барселоны на выходные отправиться в Монпелье была не просто поводом для гордости брюссельских бюрократов, но и одним из немногих символов единства этого политического кадавра. Даже на майдане малограмотные и юные активисты именно этот символ постулировали как причину сноса правящей власти, столь широко его рекламировали.
Правда, во время вышеописанной пандемии границы начали стремительно закрывать, но позже этот неловкий нюанс быстро замяли. Однако доктрина, спускаемая сверху, слабо влияет на радушие населения места пребывания. И уж точно доктринёрское единство не стирает застарелые противоречия. Наоборот, она их загоняет вглубь, пока сепсис не начнёт жрать живое тело.
По уровню внутренней разобщённости некоторые страны Европы дадут фору даже вечно бунтующим странам Африки. В одной только Италии десятки политических партий и движений, готовых распилить «сапожок» от каблука до голенища. Здесь и активная и многочисленная Лига Севера, вдохновлённая богатыми и независимыми городскими республиками Средневековья, и Южная Лига, и Сардинская партия действия, и Движение за независимость Сицилии, и Южнотирольская народная партия и т. д.
Конечно, основной водораздел пролегает между промышленно развитым и богатым Севером Италии и сельскохозяйственным дотационным Югом. И не просто в политически-экономическом плане, но и на социально-бытовом уровне. Южане недолюбливают северян, а северяне называют Южную Италию Африкой, а местное население величают терроне (аналогично селянин, хуторянин, деревенщина).
Грызня идёт даже внутри крупных партий. Так, Лига Севера постоянно вибрирует под натиском националистических настроений Венеции, Пьемонта, Умбрии, Тренто и т. д.
А вот французское единство буквально пару месяцев назад подкосил очередной корсиканский мятеж. Поводом послужило избиение сидящего в тюрьме корсиканского сепаратиста Ивана Колонна. Несколько дней остров буквально пылал. 24 полицейских отправились в госпиталь с травмами различной степени тяжести. Только посулы Макрона о готовности рассмотреть статус автономии Корсики смогли немного остудить корсиканцев.
Конечно, можно считать эту вспышку лишь маргинальным выпуском пара, но вот как объяснить популярность вполне легитимной партии «Союз корсиканского народа» и прочих объединений?
Впрочем, устроить праздник неповиновения готовы не только на Корсике. В очередь выстраиваются партия «Баскская солидарность», Бретонская партия, Демократический бретонский союз, Савойская лига, Окситанская партия, не считая различных движений за суверенитет Нормандии.
Треснуть пополам готово даже сердце Евросоюза — Бельгия. Страна шоколада и вишнёвого пива имеет схожие с Италией проблемы, которые, правда, ещё более отягощены этническим и языковым вопросом. Промышленно развитый север и менее развитый, ввиду отсутствия портов, юг говорят на нидерландском и французском языке соответственно. Фламандский регион на севере и Валлония на юге постоянно находятся в дикой конкуренции и имеют собственные национальные партии.
Общепризнанный экономический лидер Европы ― Германия ― тоже не может похвастаться бесспорным единством. Первую скрипку в сепаратистском концерте играет давний скандалист — Бавария. Баварская партия с 50-х годов выступает за отделение региона от Германии, несмотря на то что Бавария уже имеет расширенную автономию в рамках единого государства. Последнее служит раздражающим фактором для остальных немцев, ощущающих себя людьми второго сорта.
И конечно, не стоит забывать, что Германия, заново сшитая после падения Берлинской стены, так и не смогла сгладить все острые углы «воссоединения». Страну до сих пор делят на осси и весси, т. е. восточных и западных немцев. А так как после известных событий власти ФРГ, дабы аннигилировать любые ростки социализма, уничтожили почти всю промышленность бывшей ГДР, а армию разогнали, то и в экономическом, и в промышленном плане Восток Германии разительно отличается от Запада.
Естественно, нечему удивляться, когда некоторые восточные немцы желают загнать западных «братьев» обратно за стену, только требуют стену нарастить повыше.
Всё это лишь штрихи к портрету Европы. В Великобритании и сейчас болезненно саднит рана Северной Ирландии, продолжает шантажировать выходом Шотландия, периодически напоминает о себе Уэльс, ностальгируя по хулиганству радикалов из «Сынов Глиндура», поджигавших дома англичан ещё в 90-е годы, и даже остров Мэн готов уколоть Лондон.
В Нидерландах действует Фризская национальная партия, выступающая за увеличение прав на самоуправление в рамках Фризии. В Испании, кроме недавних мятежников из Каталонии и вечно недовольных басков, свои взгляды на суверенитет высказывают и в Арагоне, и в Галисии, и в Кастилии, и в Кантабрии.
В конце концов, даже во внешне благополучной Дании не всё так спокойно. Фарерские острова со второй половины XIX века лелеют желание получить независимость. Дополнительный стимул к выходу из состава Дании фарерцы получили с обнаружением на морском шельфе газа и нефти. Сейчас Фарерские острова обладают автономным статусом и управляются своим парламентом (лёгтинг), а население имеет право получать образование на фарерском языке.
Таким образом, лишь лёгкий взгляд на Европу даёт понять, что единство спорно не только в межгосударственных отношениях, но и в отношениях внутригосударственных. Грязное бельё, как водится, на людях не стирают, но проблемы Европы принято либо просто замалчивать, либо заливать дотациями. Такой метод хорош в сытые годы, а сейчас на горизонте во весь рост стоит кризис.
США, ОША или всё-таки СГА?
Ну да и бог с ней, с европейской старушкой. Кто-то, верно, вообще напомнит, что та же Германия появилась на карте в собранном виде только в XIX веке, а Италия и вовсе появилась на карте благодаря «рисорджименто» Гарибальди и Мадзини к самому концу всё того же XIX века. Конечно, не обошлось без «шероховатостей».
Но вот совсем другое дело сплочённые США. И одной идеей объединены, и автохтонное население вместе изводили, и мексиканцев двигали в выгодном направлении, да и тихоокеанская экспансия должна была сплотить янки навечно в дружном порыве обогащения. Как-никак «плавильный котёл». Но вопреки стереотипу под котелком, видимо, забыли разжечь огонь.
Стоит сразу указать, что само устройство Америки ввиду особенностей перевода трактуется нами ложно. Слово state на русский язык переводится как государство, а не как штат. Поэтому-то губернатор Мэриленда и мобилизовал национальную гвардию «государства» на охрану от соседей с трудом приобретённого медицинского оборудования.
На данный момент на территории США относительно активно действуют чуть менее десяти различных сепаратистских движений, как вполне легальных, так и подпольных.
Так, вполне легально действует Партия независимости Аляски, основанная ещё в 80-х годах. Партия представляет собой вполне весомую, хоть и региональную, политическую силу. В штате с населением не более 750 тыс. человек аляскинские активисты партии насчитывают в своих рядах свыше 10 тыс. действующих членов. Партийцам в унисон вторят объединения автохтонных народов Аляски, считающие присоединение региона к США оккупацией.
Немало головной боли доставляют Вашингтону и Гавайи. Местное движение за независимость островов «Ка Лахуи Гавайи» регулярно строчит петиции, требует репараций за многолетнюю оккупацию, а заодно требует признать мировую общественность «Королевство Гавайи», т. к. до местного варианта майдана, поддержанного американским боевым кораблём «Бостон», островами правила королева Лилиуокалани.
Но и на этом список желающих урвать свой кусок не заканчивается. Движение независимости Каскадии предполагает увести из-под носа Вашингтона Орегон и штат Вашингтон, объединив их заодно с канадской провинцией Британская Колумбия. Сепаратисты из Техаса продолжают ностальгировать по независимости штата одинокой звезды. В 2020 году в палате представителей Техаса республиканец Кайл Бидерманн и вовсе заявил, что готовит законопроект о независимости штата.
И не на последних ролях стоят американские индейцы, уже провозгласившие независимую республику Лакота. Конечно, только на бумаге. Республика должна объединить часть территорий Северной и Южной Дакоты, Небраски, Вайоминга и Монтаны. Претензии индейцев подтверждены не только историческими фактами, но и современным состоянием резерваций в вышеозначенных штатах. Детская смертность в индейских резервациях в пять раз выше среднестатистической, а также они являются настоящими очагами заболеваемости туберкулёзом, полиомиелитом и онкологическими заболеваниями.
Но даже если оставить политическую активность отдельным группам, то и на социальном уровне жители Америки остаются крайне сегрегированы. Это особенно ярко заметно на лексике населения.
Вообще по части уничижительных прозвищ наши американские борцы за равноправие впереди планеты всей. Жителей сельской глубинки, гнущих спины на фермах, именуют rednecks (реднеки, т. е. красношеие). Их разновидность, но из горной местности, обзывают hillbilly (хиллбилли, т. е. горный Билли или Билли с холмов).
Для горожан также хватает имён — от всеми позабытого яппи до печально знаменитых white-collar worker, т. е. белых воротничков.
И сам бог велел наградить кличками многочисленные этнические группы. Мигрантов из Мексики называют wet backs, т. е. мокрые спины. Отчасти это связано с тяжёлой работой, а отчасти с необходимостью переходить вброд реку Рио-Гранде. Китайцев, а порой и всех азиатов, американцы называют словечком chink. Непосредственно всех мексиканцев, т. е. ближайших соседей, называют frijolero. Тем же, кому не повезло говорить на испанском, придётся периодически слышать за спиной spink — некая смесь chink и Spain.
Досталось и белым обитателям трейлер-парков, нищим рабочим и профессиональным кочевникам, занятым подённой работой. Их вообще открыто именуют white trash, т. е. белый мусор или белое отребье. Кстати, несмотря на цвет кожи, именно эта прослойка с радостью разбирала американские города по кирпичику во время буйства BLM.
Ну а говорить об унизительной терминологии по отношению к неграм, итальянцам, ирландцам, которые когда-то тоже были предметом рабской торговли, и говорить нечего. «Град на холме» уже не кажется столь единым и сплочённым?
Но они продолжают «строить свою любовь»…
Вполне логично спросить, как же при столь глубинных проблемах Запад продолжает выступать относительно единым фронтом? Кроме вполне закономерных исторических предпосылок, питающих неоколониализм в упаковке разноса «демократии», часто упускают личностный фактор современных политиков и кого они на самом деле представляют.
Современная политическая элита одной только Европы уже давно не является воистину национальной — времена Шарля де Голля не без стараний США, конечно, ушли в прошлое. Нет, лидеров стран никто не вербует в каком-нибудь конспиративном сарае на окраинах Лондона в безлунную ночь. Их выращивают, как ананасы в оранжерее.
Недавно завибрировавший на ниве вхождения в НАТО президент Финляндии Саули Нийнистё, прежде чем занять столь высокий пост, прошёл долгий и чисто европейский карьерный путь. Он был и президентом Европейского демократического союза, и председателем Европейского банка реконструкции и развития, и заместителем управляющего Европейского инвестиционного банка. По сути, Саули типичный европейский бюрократ, профессионально неспособный рассуждать вне рамок единого западного строя.
Эмманюэля Макрона уже не стесняются называть персоной, выращенной международным семейством Ротшильдов. И дело даже не в том, что Макрон работал в банке Ротшильдов, а в том, что многие выходцы из этого банка позже занимают высокие государственные должности.
Анналена Бербок, министр иностранных дел Германии, которой прочат кресло канцлера, с 16 лет «дружит» с западными «союзниками». Степень магистра получила в Лондонской школе экономики, а уже с 2005 года вращалась в кругах Европейского парламента. Была участником программы молодых лидеров Всемирного экономического форума. Там обычно дрессируют будущих глобалистов, которые будут работать, так сказать, на местах.
А вот лидер Великобритании Борис Джонсон в прямом смысле слова вырос в крепкой американо-европейской семье. Родился Борис в Нью-Йорке в семье сотрудника Европарламента. После переезда в Британию и окончания университета Борис, используя связи отца, тогда уже бывшего депутатом Европейского парламента, устроился на журналистскую работу. Несмотря на волну критики его статей, Джонсон уверенно двигался вперёд по карьерной лестнице.
Современная глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен также выросла в семье еврочиновника и также посещала вышеупомянутую Лондонскую школу экономики. А до того, как стать очередным европейским бюрократом, она, несмотря на отсутствие какого-либо профильного образования, рулила Министерством обороны Германии.
Это только центральные фигуры политики Европы, но и фигуры рангом меньше отличаются необычайной западной интегральной генетикой, начиная с родителей и заканчивая образованием. Вообще национально ориентированные деятели на Западе — это нечто вроде единорога, которого отчаянно желают маргинализировать, как было с Домиником Стросс-Каном или Марин Ле Пен.
Казалось бы, структура нерушима, но на самом деле Запад ― это колосс на глиняных ногах. Дрессированные марионетки, конечно, удобны, но их правление ведёт к деградации их же вотчины. Т. е. и Британия, и Франция, и Германия уже давно не столь мощные союзники США в экономическом и военном плане, как раньше, хоть и весьма послушные. Они порой способны проявить самостоятельность, но исключительно для удержания насиженных мест.
И чем дольше продлится процесс обезжиривания Европы, тем больше противоречий будет возникать. Стоит ли России разжигать внутренние конфликты на Западе? Или же стоит подождать, пока зашедшие на минное поле граждане сами со всем справятся? Это скорее вопрос ресурсов и целей России. Однако стоит отчётливо осознавать саму осязаемую возможность разбора наших западных «друзей» на молекулы.
Свежие комментарии