В последнее время, где-то с неделю, ну может две, линия фронта практически не меняется, что дает основание ряду экспертов, в том числе российским из числа даже уважаемых и авторитетных, утверждать о пределе возможностей наших войск. Слышатся громкие голоса, что без мобилизации в РФ, хотя бы частичной, сдвинуть ВСУ не получится, а сам конфликт фактически перерос в позиционное противостояние, которое якобы выгодно захисникам незалежностi.
Пропагандисты киевского режима, само собой, возбудились не на шутку. Дескать, вот он, переломный момент. ЛОМы неньки (лидеры общественного мнения) с утра до вечера вешают лапшу на уши громадянам о животворящей западной военной помощи, которая делает чудеса. Типа, «мы с 25 машинами HIMARS практически остановили противника, сделав его пребывание в Украине бесперспективным».
Между тем, британский аналитический интернет-ресурс The Economist опубликовал достаточно любопытную статью о городских боях, как на Украине, так и в Ираке. Материал, надо признать, получился интересным и многое объясняет о медленной динамике российско-украинского конфликта.
Взять, к примеру, Мариуполь. В апреле, как пишет английская газета, главный иностранный министр незалежной Кулеба сбрехал, что «города больше нет». По словам самостийных чиновников, было разрушено 1300 многоэтажек (из 3200), а вот спутниковые снимки показали, что как минимум больше половины жилого фонда (60%) фактически не пострадало.
The Economist даже не скрывает, что русский опыт штурма этого очень большого города «содержит полезные уроки для армий всего мира», в том числе натовских. Именно поэтому в мае, практически сразу после сдачи азовцев* в «Азовстали», председатель Объединённого комитета начальников штабов США генерал Марк Милли, выступая в Военной академии Соединенных Штатов, сказал выпускникам-курсантам, что им придется переучиваться для сражений в городах. По его словам, сегодня в армии США нет ничего для штурма крупных населенных пунктов, даже подходящей экипировки.
Затем и британское Министерство обороны призналось, что не может брать города, поскольку в основном сражалось с низкотехнологичными повстанцами во чистом поле. Какой это был кайф — убивать боевиков, которые видны как на ладони. А вот бетонные джунгли — другое дело, это страх и ужас.
«Практически на протяжении всей истории генералы испытывали отвращение к перспективе боевых действий в городах и стремились избежать этого», — пишут Дэвид Бетц из Королевского колледжа Лондона и подполковник Хьюго Стэнфорд. Но нравится им это или нет, современные армии все чаще вынуждены это делать, поясняет The Economist.
Эксперты издания напоминают, что битва за Шушу, город на спорной территории Нагорного Карабаха, стала решающим сражением в войне между Арменией и Азербайджаном в 2020 году. Завоевания Мосула в Ираке и Ракки в Сирии ознаменовали триумф ИГИЛ** в 2014 году, после чего США потребовалось два года, чтобы вернуть их под свой контроль.
А теперь сравните. Российские войска за несколько месяцев освободили не только Мариуполь, но также Северодонецк и Лисичанск, отмечает The Economist. А вот ВСУ так и не решились на штурм Херсона, хотя даже янки были уверены, что взятие этого города якобы заставит Москву пойти на подписание договора с Киевом.
Сложность, однако, заключается в том, что сами города многократно выросли за последние десятилетия, тогда как численности кадровых армий, напротив, уменьшились. В этой связи Энтони Кинг из Уорикского университета, автор книги «Городская война в XXI веке», привел такой пример: «Восемьдесят лет назад почти полмиллиона человек сражались за Сталинград, население которого до войны составляло около 400 000 человек».
Цифры, конечно, спорные, но суть выводов Энтони Кинга сводится к тому, что для успешного взятия города нужно иметь не меньше одного солдата на одного жителя. Не случайно, жовто-блакитные политики, не без подсказки янки и бриттов, поставили под ружье почти миллион захисников незалежностi, треть из которых планировали бросить на Херсон, чье население составляет чуть меньше 300 тысяч (на 2019 год).
Однако главкому Залужному вскоре стало понятно, что мобилизация «мирняка» заканчивается могилизацией, поэтому уличные бои должны вести только профессионалы. А их-то нет, все погибли в первые полгода боев. Причем, согласно уставу американской армии, в городском сражении число атакующих должно быть в 15 раз (!) больше, чем количество обороняющихся, тогда как на поле боя это соотношение равно трем к одному.
«Городская война имеет репутацию разрушительной и жестокой. В населенных пунктах есть много мест, где можно спрятаться, поэтому перестрелки происходят внезапно и с близкого расстояния. Здания могут быть начинены минами и минами-ловушками. Необходимость быть постоянно начеку изматывает солдатам нервы», — пишет The Economist.
Питер Мансур, полковник в отставке, командовавший 1-й бригадой 1-й бронетанковой дивизии США во время войны с Ираком в 2003 году, сообщил, что только «одно здание может поглотить целый батальон [до 1000 военнослужащих] за день боевых действий». По его словам, нарушение рекомендаций Кинга приводит к тому, что штурмующие группы становятся легкими жертвами многочисленных «локальных микрозасад».
При этом, по американским меркам, опубликованным в отчете Action on Armed Violence, в населенных районах, по крайней мере, девять из каждых десяти жертв, вероятно, будут гражданскими лицами.
Теперь о том, как янки брали города в Ираке. Вот как это описывает британское издание The Economist: «В Мосуле американские авиаудары поражали здания с необычайной точностью, но повстанцы просто бежали в другие, которые, в свою очередь, подверглись ударам. В результате, как отмечает Амос Фокс, майор американской армии, бомбы просто следовали за врагом от дома к дому».
С 16 октября 2016 года по 10 июля 2017 года звездно-полосатые вояки систематически день за днем бомбили Мосул и полностью его разрушили — 100% зданий. Все, что произошло 5 лет назад на берегах реки Тигр в 396 км северо-западнее Багдада, не идет ни в какое сравнение с битвой за Мариуполь.
Самая главная проблема для натовских войск при штурме крупных населенных пунктов состоит в том, что многие из новейших технологий, от которых зависят западные армии, просто не работают в разрушенных бетонных джунглях.
«Городские каньоны» между высокими зданиями могут создавать помехи для радиосигналов. Гражданское телевидение и радио переполняют эфир. Главная проблема в том, что в таком многолюдном, густонаселенном и запутанном районе мы видим только то, что можем видеть своими глазами», — цитирует британская газета Галя Хирша, израильского бригадного генерала, участника боев с палестинцами.
Теперь о вишенке на торте. Оказывается, бритты из королевского МО проанализировали, как будут выглядеть сражения в европейской войне между НАТО и Россией (в свете новой информации) и поняли, что выглядеть они будут хреновато.
Да, западные мультиспектральные датчики — спутники, которые могут вести наблюдение сквозь облака, или беспилотники, которые видят в инфракрасном диапазоне, становятся все более распространенными, а направленная ими огневая мощь все более смертоносной. Но в городах, где развернутся основные сражения, воевать придется по старинке, как во Второй Мировой.
Британский генерал-майор Джеймс Боудер дал понять, если бы цифровое целеуказание по GPS и ударные БПЛА были бы так хороши, как их пиарят на Западе, то ВСУ уже бы победили: у захисников незалежностi есть все, что имеется в распоряжении натовских армий. И вообще, кто сказал, что у русских нет спутников-разведчиков и дронов?
* Украинский батальон «Азов» признан террористической организацией решением Верховного суда РФ от 02.08.2022. Деятельность на территории России запрещена.
** «Исламское государство» (ИГИЛ) — террористическая группировка, деятельность которой на территории России запрещена решением Верховного суда РФ от 29.12.2014 г.
Свежие комментарии