Много лет назад, в середине нулевых, когда я впервые заинтересовался проблемой украинского национализма, обратил внимание на интересную особенность. На сайтах таких организаций, как УНСО, ОУН, «Тризуб имени Степана Бандеры», главной темой была вовсе не Украина.
Казалось бы, националисты должны писать в основном о своей стране и её народе, восхвалять и превозносить их достоинства. Отнюдь. Большинство материалов было посвящено России. Северного соседа всячески поносили, смаковали внутренние российские проблемы, пророчили скорый и неизбежный распад РФ на национальные государства. Грезили о возврате «украинских национальных территорий»: Кубани, «Зелёного клина» (дальневосточного Приморья), Брянщины, Курска и Липецка. Постоянно поднималась тема якобы извечной национально-освободительной борьбы украинского народа против имперского центра. Раздувались мнимые обиды, которые украинцы претерпели от злобных «москалей» на протяжении столетий. Сайты буквально дышали ненавистью. Несложно было догадаться, что читателей целенаправленно готовили к войне с «извечным врагом». То есть с Россией.
Особенно доставляли материалы на историческую тему. Авторы статей стремились вылепить идеальных героев из предателей и политических лузеров типа Выговского, Мазепы, Петлюры, Бандеры, Шухевича. Как говорится, других героев у меня для вас нет — предатели-перебежчики да нацистские коллаборанты. Красной нитью проходил мрачный культ страданий и смерти. Угнетение и хроническая скорбь. Голодомор, могилы бандеровцев, сталинские лагеря. Лозунг-заклинание, призывающий мертвеца из могилы, «Бандера прийдэ — порядок навэдэ!» (Бандера придёт — порядок наведёт.) Позже эта политическая некрофилия ярко проявилась в культе «небесной сотни» с импровизированными алтарями, фотографиями-иконами и лампадками. Оттуда же странная традиция носить по центру Киева гробы с трупами погибших атошников. Если жизнь полна страданий и неудач, остаётся поклоняться смерти.
Очень позабавил термин «внутренняя оккупация». По мнению современных идеологов украинского национализма, все проблемы незалэжной происходят оттого, что власть принадлежит «антинациональным силам». А вот если станут править расово-правильные и национально-сознательные украинцы, то жизнь немедленно наладится. На зависть соседям-врагам. И потекут молочные реки посреди кисельных берегов. Так пытаются объяснить удивительный феномен, почему Украина, получив независимость и «перестав кормить Москву», не расцвела, а, напротив, неуклонно деградирует. Вина перекладывается на некие внешние силы зла.
Можно смело утверждать, что энергетической основой украинского национализма является не любовь к своей стране, а ненависть к соседям, прежде всего к русским. Русофобия объявлена главной национальной добродетелью. Убей русского в себе! Откажись от всего, что связывает тебя с Россией ― от языка, культуры. Даже от своего имени. Николай должен стать Мыколою, Анна — Ганною, а Воробьев — Горобцом. Хотя для современных украинских националистов главным врагом является Россия и русские, остальные соседи тоже не воспринимаются как друзья и союзники. Просто до них очередь пока не дошла. Трагическая история «Волынской резни» тому подтверждение.
Однако, присмотревшись, понимаешь, ненависть — лишь верхушка айсберга. Под ней таится чувство более постыдное — зависть. Зависть злобного неудачника, который винит в своих проблемах окружающих, но только не самого себя. Жажда мести. Если отомстить не получается, то хотя бы плюнуть в спину. Нагадить в тапки. Это ницшеанский ресентимент в чистом виде. Украинский национализм густо замешан на комплексе неполноценности.
Очень показательна любовь национально озабоченных украинцев ко всему сельскому, к архаике (вышиванки, глиняные горшки, плетни и соломенные шляпы). Живя в Киеве, я своими глазами видел, как в центре города, на пересечении Крещатика и Институтской, активисты майдана разбили огород. Посадили петрушку и помидоры. В дощатых сарайчиках завели кур и даже поросенка. Это был апрель 2014 года. Город Киев был для майдановцев чужим и непонятным. И они пытались его переделать в родной и привычный хутор. В сущности, всё украинство — это бунт депрессивного села против города. Тризубы из соломы против космических ракет. А в основе всё тот же комплекс неполноценности, зависть провинциального рагуля к культурным городским жителям.
В качестве главного объекта поклонения, квази-божества, провозглашается нация. Она рассматривается как вечно живущий биологический организм, состоящий из «мертвых, живых и ещё не рождённых». Смыслом существования объявляется непрерывная борьба с другими нациями за жизненное пространство. Эта идея — отсылка к коллективному бессознательному, к тем далёким временам, когда людьми в полном смысле считали только своих соплеменников. В сущности, нация в понимании украинских националистов — это первобытное племя. Свои. Которые противопоставляются всем остальным. Культивируется примитивная мораль: «Что такое хорошо? Это когда я нападаю на соседа, отбираю его имущество, насилую его жену. Что такое плохо? Это когда сосед нападает на меня, отбирает моё имущество, насилует мою жену». То есть чужаки не воспринимаются как люди от слова «вообще». Поэтому в отношении них всё дозволено.
Идея «борьбы за жизненное пространство» взята из популярного в XIX — начале XX века социал-дарвинизма. Что примечательно, территориальные претензии у украинских националистов есть не только к «москалям». По их мнению, «украинские этнические территории» есть в Белоруссии, Польше, Приднестровье и даже в Румынии.
На отвоёванных этнических землях планируется создать «Украинскую самостийную соборную державу». По сути, это тоталитарное государство с четкой иерархией. Во главе ее должен находиться вождь (племени), далее «инициативное меньшинство» — элита (старейшины племени), организованная по принципу рыцарского ордена. Ниже — народ или, как писал создатель доктрины украинского интегрального национализма Дмитро Донцов, «масса, чернь» (племя). Принадлежащие к правящей касте «не знают ни милосердия, ни человечности в отношении личности». Никакой демократии не предполагается. Организованное инициативное меньшинство «расовая каста аристократичных нордийцев» (по определению Донцова) будет навязывать черни свою непреклонную волю. В этом плане характерно отношение «сознательных» украинцев-националистов к своему собственному народу. Широкие массы считаются темными, несознательными, повреждёнными «постколониальным синдромом». Естественно, такая постановка вопроса повышает самооценку рядовых националистов. Они начинают ощущать своё превосходство, элитарность. Идеологи украинского национализма играют на человеческой гордыне.
Любопытно, что большинство националистов позиционирует себя как защитники традиционных ценностей. Очень не любят мигрантов и ЛГБТ-сообщество. Но при этом в подавляющем большинстве выступают за евроинтеграцию Украины. Их не смущает западная толерантность и мультикультурализм. Пусть будут гей-парады и 50 оттенков гендера, лишь бы подальше от Москвы. Парадокс. Впрочем, ненависть, основанная на глубокой закомплексованности, снижает способность к критическому мышлению.
С момента своего зарождения украинские самостийники зависели от внешних кураторов. Сначала это была Австро-Венгрия, затем нацистская Германия. После — страны НАТО, прежде всего США. В последнее время в игру активно включилась Великобритания. Можно сказать, что укронаци всегда предлагали свои услуги. Менялись лишь хозяева. За показным патриотизмом прячется лакейская сущность, стремление прислуживать богатому и могущественному пану. Словно шакал Табаки из киплинговского «Маугли». Симон Петлюра как-то проговорился: «Среди могущественных международных акторов мы должны найти тех, кто будет заинтересован в украинской независимости». Можно сказать, оговорка по Фрейду.
Сторонники украинской национальной идеи догадываются о своей бесплодности, неспособности к созиданию. Отсюда культ смерти и страдания. Поэтому они ищут покровителей, источник силы и энергии вовне.
В украинском интегральном национализме нет ничего оригинального. Калька с итальянского фашизма и германского национал-социализма. Хуторянская пародия на великий и ужасный Третий рейх. Однако эта идеология имеет определённую притягательную силу. Она проста, понятна, апеллирует к низким, темным чувствам — зависти, злобе, жажде мести. Это позволяет адептам преодолеть свои комплексы, обрести чувство силы и значимости. Перестать быть «тварями дрожащими», не прилагая особых усилий. Мир четко делится на свет и тьму, на своих и чужих. Своим можно всё, чужие не заслуживают пощады. На сложные вопросы даются простые ответы. Во всех бедах обвиняются внешние враги. Жизнь обретает цель и смысл. В сущности, украинский интегральный национализм — это суррогат архаической религии со своими догмами, «идолом-нацией», сонмом страшных духов и великих героев.
Великий швейцарский психолог Карл Густав Юнг отметил, что массами способны овладеть только те политические идеи, которые находят отклик в нашем коллективном бессознательном. Идеи, в основе которых лежат архетипы — первообразы, концентрированный опыт предшествующих поколений. Есть ли в украинском национализме такие первообразы? Безусловно, есть. Это как бы возврат в первобытное прошлое на новом технологическом этапе. С точки зрения психологии — защитная реакция на неблагоприятные внешние условия. Регресс. Возвращение к более примитивной модели поведения. Люди, столкнувшись с трудностями, зачастую начинают вести себя как дети. Социум же скатывается к родоплеменным отношениям. Выстраивается пирамидальная структура: вождь — охотники — рядовые общинники — парии-отверженные. Фридрих Ницше метко заметил «Цивилизация — лишь тонкая корка над пылающей бездной зверя». Украинский национализм, как, впрочем, и любой национал-шовинизм, — это путь вниз и назад. Идти по нему намного легче, чем вперёд и вверх. Но ведет он к разрушению и смерти. В пылающую бездну зверя.
Свежие комментарии