✔ Контролёр, покрутив в руках билет, ещё раз переспросил фамилию, – Габуния?
– Габуния. Га-бу-ни-я! – по слогам повторил журналист и поправил серёжки. – Вам что, не нравится моя фамилия?
– Проходите, – ответил контролёр и проводил журналиста и его спутника долгим задумчивым взглядом.
В тот день на стадионе «Generali Аrena», домашнем стадионе пражской «Спарты», проходил футбольный матч между сборными Чехии и Грузии.
Погода выдалась чудесная – легкий ветер приносил вечернюю прохладу со стороны Влтавы, лучи заходящего Солнца дарили бархатный загар, а стайки белых голубей, то и дело проносившихся над стадионом, создавали ощущение безмятежности и умиротворения.
Журналист и его партнёр, которого он ласково называл Ника, весь первый тайм истово болели за свою сборную, скандируя «Шайбу-шайбу!», «Судью на мыло!» и «Сакартвело – чемпион!». Особенно когда робкие грузинские нападающие бежали к своим воротам.
В перерыве, между таймами журналисты решили поддержать нужный тонус организма и спустились в кафе, находившееся в подтрибунном помещении.
– Дорогой, у вас есть грузинские вина? Киндзмараули, Хванчкара? – исполненный алкогольного достоинства обратился журналист к бармену.
– Что?! – округлил глаза работник кафе. – Я вас не понимаю.
– Извините. Я говорю, у вас есть Велкопоповицкий Козел? – быстро поправился журналист.
– Да, есть, – после небольшой паузы ответил бармен. – Сколько?
– Четыре. И две сациви с уцхо-сунели, – снова исполнился алкогольного достоинства журналист.
– Вы откуда свалились? Какие вам ещё сунели-мунели? – бармен упёрся взглядом в странного посетителя. – Маринованный гермелин будете брать?
– Да, да, дорогой! Именно о нём я и говорю! Гермелин, две штуки, пожалуйста! – вымученно улыбнулся и подмигнул журналист.
Бармен настороженно посмотрел на посетителя и проводил его недобрым взглядом.
– Что ты ему сказал? – строго спросил Ника и внимательно взглянул на своего партнёра.
– Да ничего особенного! Просто заказал пиво и гермелин.
– Гермелин… – медленно повторил Ника. – Тебе мало того, что после твоего выступления нас затравили дома? Мало того, что отстранили от работы? Мало того, что на твоём доме написали «Здесь живет злой петух Габуния»? Вот почему он сейчас на нас так смотрит?
– Я не знаю, – попытался оправдаться журналист. – Я всё сделал, как ты говорил: сбрил бороду, надел парик и ношу тёмные очки. Даже ночью! Чтоб у тебя грыжа появилась!
Пиво с гермелинами подходило к концу.
– Ника, смотри! – показал свой смартфон журналист и расплылся в хмельной улыбке. – Это я в старости. Хочешь, я тебя сделаю стариком? А хочешь сделаю женщиной?
– Ты что творишь, Гоги? Ты что не знаешь, что приложение FaceApp разработано в Кремле и используется для слежки? Вчера об этом говорил американский сенатор Чак Шумер.
– Шумер? Древний? – икнул журналист. – Не слышал. Но человеку с такой фамилией не могу не доверять. И что теперь делать?
– Что делать, что делать… Надвинь поглубже парик и пошли.
Партнёры приобнялись и двинулись к выходу.
Пиво сделало своё дело, и перед выходом на трибуны заставило журналистов свернуть в комнату задумчивости.
«Да, – задумчиво размышлял журналист. – Ну, выполнил я задание шефа. Ну, получил неплохие деньги. Ну, приобрёл какую-то известность. Но при этом я вынужден скрываться и прятаться как трусливая собака».
И вдруг:
– Габуния! На выход! – раздался металлический голос.
«Габуния?! Как Габуния?! Уже? Поймают и в сортире замочат? Значит, всё, поймали, задержали? Дотянулся-таки проклятый!» – мгновенно протрезвел Гоги.
«Что же теперь делать? Что делать? Снять парик и приклеить его на грудь? Вывернуть футболку наизнанку, закатить глаза и прикинуться слабовидящим инвалидом? Что делать?!» – мысли метались в голове журналиста словно белка в колесе.
– Габуния! На выход! – тоном, не терпящим возражений, снова изрёк металлический голос.
– Ника! Ты здесь? – жалобно воскликнул журналист.
Но след Ники давно простыл.
– А теперь Габуния! Я сказал, Габуния! – в третий раз потребовал металлический голос.
Спустя минуту Габуния вышел на трибуну, расправил плечи и, глядя поверх окружающих, громко воскликнул со слезой в голосе:
– Да, я виноват! Да, бес попутал! Да, большие деньги ещё никого до добра не доводили! Прости меня, дорогой Владимир Владимирович, я поступил как последний шакал! Ну, что мне сейчас сделать? Как искупить свою вину?
На трибуне воцарилась тишина.
Болельщики, в том числе Ника, с удивлением обернулись в сторону странного мужчины, вдруг истошно запевшего гимн России. Некоторые недоумённо улыбались, некоторые снимали происходящее на телефон.
– На замену, вместо Гурама Кашия, номер 27, на поле вышел Отар Габуния, номер 10, – объявил диктор на стадионе.
– Молодой человек! Что с вами? – спросил со знакомым металлическим оттенком в голосе тренер сборной Грузии. – Вы присядьте, не мешайте, идёт матч!
Журналист тяжело сел, отдышался и попытался сфокусировать резкость на двух десятых номерах грузинской сборной, отчаянно пытавшихся помешать проходу чешских нападающих к их воротам.
– Гол! – взревели трибуны. – Го-о-о-л!
Стадион мгновенно утонул в радости и ликовании болельщиков. Кто-то кричал, кто-то размахивал флагами, а кто-то громко гудел в дудку, похожую на гигантскую ларчеми.
И только Ника, сидя рядом на ступеньке и обняв голову своего партнёра, ронявшего скупые мужские слёзы на грудь, всё пытался его успокоить.
Гамбит Вепря
Свежие комментарии