2 августа Россия отмечает 90-летие своих воздушно-десантных войск. В этот день вспомнили о происхождении девиза «Никто, кроме нас!», страхе первого прыжка, воспитании характера и легендарном десантнике №1 Василии Маргелове в эксклюзивном интервью генерал-лейтенанта запаса, в прошлом первого замкомандующего ВДВ России, а сейчас зампредседателя ДОСААФ России Николая Стаськова.
— Николай Викторович, почему бойцы ВДВ считают себя особенными, а свои войска — элитными?
— Для всех родов и видов войск естественно считать себя важными и элитными. Это нужно для воспитания личного состава, подчиненных, офицеров и генералов. Когда у войск есть традиции, подвиги, легенды — это мотивация служить в них. ВДВ — войска, где воедино сплелись традиции и завидный боевой путь. Наша трудная служба требует сплочения, дружбы, взаимовыручки. Мы действуем в тылу противника: это накладывает особую ответственность за действия — надо быть ко всему готовыми. В нашем сообществе случайных людей не бывает — в обычных коллективах не встретишь таких людей.
Кроме традиций, у нас есть своя идеология, заложенная командующим №1 Василием Филипповичем Маргеловым. Он всю свою жизнь посвятил ВДВ и не мыслил жизни без своих войск. Даже после конфликта с Украиной мы сохранили с ними единое понимание того, что такое ВДВ. Украина вся заставлена памятниками Маргелову, и они не сносятся, а десантники поют тот же гимн, что и мы, носят такие же знамена. (В октябре 2017 года решением Петра Порошенко ВДВ Украины были переименованы в десантно-штурмовые войска вооруженных сил, а голубые береты заменены на темно-бордовые. — Прим. ФАН)
Если говорить о ВДВ как о роде войск, то скажу, что только эти войска применяются в трех измерениях — с воздуха, на земле и на воде. Мы самый высокомобильный род войск. У военных есть такая поговорка: кто упреждает во времени и пространстве — тот побеждает. Мы предназначены для того, чтобы упредить и выполнить задачу. Например, чтобы перебросить мотострелковую дивизию на Дальний Восток, нужно 55–60 суток, а дивизии ВДВ понадобится 72 часа в два подъема авиации.
— Вы командовали учебной дивизией ВДВ, готовили младших специалистов. По вашим наблюдениям, призывники сразу понимали, куда они попали, или эта гордость за ВДВ появлялась позже?
— Знаете, я изучал состав ВДВ. Смотрел, откуда призываются ребята, и понял, почему нас любит народ. Потому что мы из народа. К нам приходят люди преданные, приходят служить народу. Мы чувствуем любовь народа к нам. И мы не можем его подвести. Большинство тех, кто идет в ВДВ, понимает, куда идет. Основная масса просится к нам, потому что ВДВ — это мечта, а молодежи присуще желание побывать на передовой, проявить и испытать себя.
— Но ведь в ВДВ не пойдут без капли отчаянности, смелости — у вас надо с высоты прыгать, плавать, драться…
— Смелость и отчаяние тоже воспитываются. Но важнее — мужество, способность сознательно победить страх. Десантник сталкивается с этим на первом прыжке: когда делает шаг из самолета в бездну и понимает — он преодолел. Так воспитывается характер. Не верьте, если кто-то говорит, что это как с подножки трамвая прыгнуть: даже когда не один раз прыгнул, волнение есть. Но ты все задачи выполняешь вместе с товарищами, смотришь на них, и это помогает справиться со страхом. Раз ты выбрал такой путь служить — надо прыгать. Ничего сверхъестественного в десантных прыжках нет. Это лишь один из элементов службы, наш способ доставки к полю боя.
Не так уж много ребят отказывается прыгать, но иногда побороть страх бывает невозможно. В таком случае никто не предпринимает насильственных действий — всегда уговаривают. И, как правило, потом десантник все равно делает этот шаг, преодолевает страх. И потом уже все идет нормально.
— Часто на вашей памяти были несчастные случаи?
— Нет, это редко случается. Обычно из-за неожиданных погодных условий или в специфических случаях. Например, на моей памяти был случай, когда подчиненный спортсмен-парашютист специально завязал стропы на основном парашюте — хотел приземлиться на запасном и таким образом выслужиться. Завязал и уехал на сборы. А его уложенный парашют взял его командир, который об этом, конечно, не знал… Он выпустил запасной парашют, но стропы запутались, и он разбился. Но это, скорее, исключения, редкие случаи.
— К десантникам всегда предъявлялись самые высокие требования в плане физического и психического здоровья. Новое вооружение повышает эти требования?
— Конечно, любая техника требует к себе отношения на «вы». Сегодня призывник должен тратить на обучение как можно меньше времени. Мы перешли на год службы по призыву и теперь решаем проблему — как качественно обучить личный состав работе с техникой? Ведь техника усложняется, а времени всегда только год, так что приходится много работать. Мы подбираем других специалистов так, чтобы они уже были подготовлены к нашим особенностям — например, берем водителей, которые уже проходили подготовку на соответствующих машинах. Или готовим парашютистов в ДОСААФ — к моменту прихода на службу они уже знают, что такое прыжок, укладка парашюта, предпрыжковая подготовка.
— Как вы оцениваете состояние современных ВДВ?
— В мое время были боевые машины БМД-1 — сейчас уже используют БМД-4. И десантную технику постоянно совершенствуют. Постоянно ведется работа над тем, чтобы сделать войска более мобильными, современными по огневой мощи, подвижными и защищенными. Мы все время стоим перед дилеммой — подойдет ли нам новое вооружение? Оно должно быть десантируемое. Или если не десантируемое, то хотя бы авиатранспортабельное — чтобы его можно было оперативно доставить на аэродром и усилить им десантно-штурмовое подразделение.
— Напомните, как появился девиз ВДВ «Никто, кроме нас»?
— Это фраза нашего идеолога, десантника №1 Василия Филипповича Маргелова. Он в свое время сказал много метких слов, которые повторяются из поколения в поколение. При постановке довольно сложной и неоднозначной задачи, он говорил, что никто, кроме нас, десантников, не сможет ее выполнить. Этот лозунг стал общим для всех воздушно-десантных войск, но у каждой дивизии есть свои дополнительные эмблемы и лозунги.
— Вы были лично знакомы с легендарным «командующим №1». Расскажите, за что его так любили и уважали?
— Он был до мозга костей военный. И был преданным. Смелым был. И хотя мог грубить, резко сказать, но ему все прощалось, потому что он весь отдавался службе и ВДВ. Он видел воздушно-десантные войска как элитные, а десантников — как людей, которые могут решить любую задачу. У него не было другого в жизни — только служба, и он всегда это подчеркивал. Он думал о солдатах, курсантах, о молодежи. И все — солдаты, офицеры — видели в нем отца.
Я не раз встречался с Маргеловым, могу много о нем говорить. Я был командиром разведроты, а он любил разведчиков: когда приезжал в полк, то не заходил в штаб, а шел сразу в разведроту. Я много раз встречался с ним в ситуации, когда я не был готов к его приезду, а он заходил вдруг и спрашивал: «Как дела, командир?» Это было время, когда служили два года и служащих отпускали не в один день по приказу, а в зависимости от воинской дисциплины — могли и раньше отпустить, а могли задержать.
Солдаты знали: если командующему в роте понравится, он отпустит всех, поэтому очень старались. А любили его так, что солдаты доставали окурки от его «Беломора» из пепельницы и клеили себе в дембельские альбомы. «Окурок Маргелова» был ценностью…
Василий Филиппович заложил в развитие войск перспективу, которой мы сейчас пользуемся, — это развитие ВДВ с учетом военно-транспортной авиации. Его идеология заключалась в том, чтобы перевести войска на современную технику, которая противостояла бы противнику в его же тылу. В том, чтобы мы грузились и прыгали в составе экипажей, а приземлившись, сразу направляли бы машины в бой.
Я много ездил и смотрел на то, как устроены войска ВДВ в странах наших вероятных противников. И я вам скажу, что мы во многом шагнули вперед по развитию военно-транспортной авиации и техники вооружения ВДВ. У нас все самолеты сочетаются с техникой по габаритам, креплениям, грузоподъемности. Все сделано для того, чтобы как можно быстрее приземлиться и начать действовать.
И тем будущим десантникам, которые сейчас думают о вступлении в ряды ВДВ, я скажу так: если вы сделаете выбор в пользу ВДВ — это на всю жизнь. Вы станете нашей элитой, вы станете теми, кем мы будем гордиться.
Свежие комментарии