Американская программа по созданию среднего танка нового поколения, начатая ещё в 1942 году, дала результаты только к концу 1944 года, но вместо среднего танка американская армия получила тяжёлый. Выпуск Heavy Tank T26E3 начался в ноябре 1944 года, однако начало серийного производства было только первым шагом. Требовалось обучить экипажи и отправить машины на фронт. Делать всё это приходилось в авральном порядке, так как опыт боёв в Европе показывал — машины с усиленным бронированием и вооружением требуются как можно скорее.
Через тернии к фронту
Планировать испытания новых танков в Европе начали ещё осенью 1944 года. Генерал Барнс, глава Департамента вооружений, агитировал за то, чтобы 20 танков из первых 40 построенных немедленно послали в бой, не дожидаясь окончания испытаний. Командование наземных сил армии было против, но Барнс сумел добиться поддержки Генерального штаба.
Для войсковых испытаний танков (помимо другой техники) была создана особая группа с кодовым названием «Зебра». Помимо Барнса, в её состав вошли полковник Джозеф М. Колби и капитан Элмер Грей от Автотанкового управления, полковник Джордж Дин от Отдела новых разработок наземных сил армии, капитан Гиффорд Гриффин от Абердинского полигона, где он обкатывал танки Т26Е1 с самого начала программы. Также с танками поехали гражданские лица: Билл Шо от завода «Фишер», который тоже был тесно связан с программой Т26, и Лаймон Прайс, сотрудник Абердинского полигона и эксперт по 90-мм пушке. Членам миссии предстояло проконтролировать дебют новых боевых машин в Европе, обучая экипажи и собирая замечания танкистов и их командиров.
К концу декабря Барнс составил перечень боеприпасов, которые требовалось послать с танками. С каждым Т26Е3 (в документе всё ещё упоминался индекс Т26Е1) посылали по 100 патронов с подкалиберными снарядами Т30Е16 и бронебойными болванками Т33. Обычных бронебойных М82 и осколочно-фугасных патронов в Европе хватало, так как их использовали на самоходках GMC M36.
Танки отправили в Антверпен в январе 1945 года, а члены миссии «Зебра» последовали за ними в феврале. 9 февраля миссия прибыла в Париж, 11 февраля убыла в направлении Антверпена. Увы, 15 вагонов с запчастями к новым машинам с ними не прибыли. Капитану Грею пришлось искать их по всей освобождённой Европе в течение двух недель с помощью офицера путей сообщений капитана Шарпа.
Тем временем танки покинули Антверпен и 14 февраля на транспортёрах М25 двинулись в сторону Брюсселя. Оттуда 17 февраля танки двинулись в Аахен, где их была готова принять 559-я тяжелая ремонтная рота. Наконец машины показали экипажам. Выделялось всего 28 снарядов на танк для ознакомления с пушкой. Также проводились занятия с ремонтниками, которым предстояло обслуживать машины. Танкисты из 3-й бронетанковой дивизии закончили обучение и получили 10 танков 20 февраля, вторую половину машин вручили 9-й бронетанковой дивизии 23-го февраля. Количество обученных экипажей было больше 20, так как было возможно, что в Европу прибудут дополнительные Т26Е3.
«Першинги» в бою
3-я бронетанковая дивизия пошла в бой 25-го февраля. Члены миссии «Зебра» следовали за ними в составе ремонтной части, все кроме капитана Гриффина, которого прикрепили к 9-й дивизии. Та пошла в бой 28 февраля. В тот день Грею предстояло осмотреть первый подбитый Т26Е3. Танк с собственным именем «Файрболл» (серийный номер 38, регистрационный номер W-30119848) был уничтожен «Тигром» 26 февраля (сначала Грею заявили о «Королевском Тигре»), который попал в отверстие для прицела первым выстрелом. Т26Е3 не успел выстрелить в ответ. Второй выстрел разорвал дульный тормоз, от удара взорвался снаряд в каморе. Третий выстрел снёс люк командирской башенки. Наводчик и заряжающий были убиты, но остальных членов экипажа и сам танк удалось спасти. Ходовая часть и мотор оказались исправными, и машина ушла с поля боя самостоятельно. С помощью трубы от истребителя танков М36, который использовал то же орудие, танк вернулся в строй спустя всего одну неделю. А вот «Тигру» не повезло: после удачной дуэли танк застрял в развалинах и был брошен, заряжающий вскоре попал в плен и подтвердил, что именно этот танк подбил Т26Е3.
Один осмотренный Т26Е3 получил существенные повреждения от 150-мм осколочно-фугасных снарядов. Первый снаряд повредил ведущее колесо, второй сорвал командирскую башенку. Командир был убит, а танк был выведен из строя на несколько недель. В башню другого танка попал дымовой снаряд, сломав торсионный валик люка заряжающего. В некоторых случаях броня действительно спасала: 8 марта попадание 88-мм снаряда оставило 4-дюймовую лунку в маске одного Т26Е3. Броня выдержала, но пушку заклинило. Другой танк пережил попадания 88-мм и 75-мм снарядов, которые только повредили ходовую часть.
Встречались и небоевые потери. У двух танков вышли из строя двигатели, у ещё одного сломался вспомогательный мотор для зарядки аккумуляторов, один застрял, чуть ли не свалившись с моста. Вообще у Т26Е3 с мостами было туго из-за большой ширины. Два танка не смогли бы разойтись и на узких европейских улочках. Если инженерам габариты танка мешали, то пехоте они нравились, так как за танком было удобнее прятаться.
Не все рапорты с фронта были такими удручающими. Танк хорошо показал себя в бою. Например, один Т26Е3 (серийный номер 40, регистрационный номер W-30119850) успешно сразился с «Тигром» и двумя Pz.Kpfw.IV. Первое попадание по «Тигру» подкалиберным снарядом Т30Е16 разбило бортовую передачу, второй выстрел бронебойной болванкой Т33 пробил лоб башни и танк взорвался. «Четвёрки» были подбиты одним снарядом Т33 каждая.
6 марта Грей осмотрел Т26Е3 с регистрационным номером W-30119835 и серийным номером 25 подбитый в Кёльне. Танк получил попадание от самоходного 88-мм орудия с расстояния менее 300 ярдов. Снаряд прошёл между ног мехвода и зажёг танк. Экипаж спасся, но взрыв боекомплекта повредил танк в такой степени, что ремонт занял бы несколько месяцев. Танк пустили на запчасти. К тому времени экипаж успел выпустить 2 подкалиберных снаряда, 12 осколочно-фугасных М71 и 6 бронебойных М82. В основном целями танка были здания, грузовики, и всего одна противотанковая пушка. Однако экипаж стрелял по ней ночью и результатов своей стрельбы не увидел.
Гораздо эффективнее отстрелялся танк с регистрационным номером W-30119836 и серийным номером 26. Всего танк выпустил 2 опытных болванки Т33, 2 подкалиберных Т30Е16, 30 бронебойных М82, 31 осколочно-фугасных М71, и 4000 пуль винтовочного калибра. Противниками танка в основном стали грузовики, здания, и противотанковые орудия, но попадались и достойные соперники. Например, 6 марта машина подбила «Пантеру» снарядом Т33, который пробил лобовую броню башни. Танковую дуэль удалось снять на кинокамеру.
Кучность пушки оказалась удовлетворительной: с фронта прибыли доклады о стрельбе по «Пантере» или «Ягдпантере» с 4500 ярдов: 2 осколочно-фугасных снаряда и один бронебойный попали в цель. Эффективность не было возможно определить, так как машина осталась на территории противника. Другая самоходка, скрывшаяся за мельницей, тоже была обстреляна бронебойными снарядами. Те пробивали кирпичные стены, оставляя отверстия в метр диаметром. Немецкий экипаж бросил машину и скрылся. Осколочно-фугасный снаряд с взрывателем, установленным на удар, делал дыру в кирпичной стене размером 2 метра. При взрывателе, установленном на замедленное действие, снаряд пробивал обе стены построек и взрывался за ними из-за чрезмерно высокой скорости.
20 марта Грею сообщили, что в Европу едет ещё одна партия Т26Е3. Грей распределил все оставшиеся принадлежности и запчасти между 3-й и 9-й дивизиями. 22-го марта члены миссии оставили свои части и вернулись в Антверпен и Гавр для получения танков и организации обучения новых экипажей. Жизнь вдалеке от передовой была далеко не мёдом. Членам миссии требовалось подготовить 100 танков и столько же экипажей, не имея запчастей, инструментов и руководств. Пришлось выкручиваться, делая особые заказы где только можно. В тылу долго сидеть не пришлось. 2 апреля Грей поехал во 2-ю бронетанковую дивизию для передачи 22 танков, для чего пришлось пересечь 175 миль территории контролируемой противником. Выделенного на обучение времени хватило только для того, чтобы настроить прицелы и провести 45-минутную лекцию, после чего танки сразу пошли в бой. На учебные стрельбы времени не было.
Обучение продолжалось. 4 апреля Прайс и Грей уехали во Франкфурт, где должны были получить танки для 11-й бронетанковой дивизии. Танков на месте не оказалось. Грею пришлось выбиваться из сил, чтобы добиться разрешения перевозки тяжёлых танков через Рейн, что получилось только к 13 апреля, когда времени на учёбу оставалось совсем мало. Грей решил хотя бы научить танкистов настраивать прицел и стрелять. На каждый танк было выделено всего 10 патронов, но по словам Грея к концу урока наводчики могли попасть в немецкую каску с дистанции в 625 ярдов (570 м).
Тем временем, Гриффин обучал танкистов 5-й бронетанковой дивизии. Как и танкистам 2-й бронетанковой дивизии, из-за спешки им пришлось идти в бой так и не постреляв из новых орудий.
22 апреля члены миссии «Зебра» передали задачу обучения экипажей регулярным инструкторам и вернулись в США. Миссия вернулась с ворохом замечаний, как и от экипажей, так и от ремонтников. Члены миссии, включая гражданских, получили письменные благодарности от полковника Колби.
Отзывы танкистов
Танкистам не понравилось орудие. Даже 90-мм пушка считалась недостаточно мощной. Пробитие орудия было лишь немного выше существующей 76-мм пушки, и танкистам хотелось получить более мощную пушку Т15, которую танкисты считали лучше немецкой 88-мм пушки. Как обычно, пользователи сели на два стула сразу: требуя Т15 с удлинённым стволом, мехводы жаловались на длину ствола у пушки М3, из-за которой танк было трудно водить в лесу.
Патроны тоже сравнивали с немецкими: по словам экипажей, немцы имели бездымный порох, который не производил вспышки при стрельбе, от чего их танки было трудно заметить в бою. Танкисты требовали себе такой же. Не понравился танкистам и ручной спусковой механизм. Рычаг ничем не защищался, и его было очень легко нечаянно задеть, что приводило к выстрелу. Электрический спуск тоже много раз нечаянно нажимали, а вот из спаренного пулемёта оказалось неудобно стрелять, так как спуск был не под рукой. Пушка поднималась слишком медленно и туго. Наведение орудия вообще было трудным из-за люфта маховиков вертикальной и горизонтальной наводки, что ограничивало эффективную скорострельность, так как наводку приходилось корректировать после каждого выстрела. Скорострельность также ограничивалась отсутствием стабилизатора, так как стрелять получалось только с остановок. Проблем добавляла и автоматика, которая, не прогревшись, не выбрасывала стреляную гильзу. На это уходило несколько выстрелов. Грей отметил, что это был особенно серьёзный дефект, который в бою мог стоить экипажу жизни. Вдобавок к более мощной пушке, танкисты хотели больше брони.
Сиденье водителя танкисты оценили как очень неудобное и расположенное слишком далеко от рычагов. Водители просили люки на манер тех, что стояли на М24 «Чаффи». Также подвергли критике и эвакуационный люк, которым оказалось невозможно пользоваться если танк стоял на мягком грунте, так как он слишком глубоко погружался. Мотор танка посчитали слишком слабым. Вспомогательный мотор для зарядки батарей был интересной идеей, но его нельзя было запускать ночью из-за шума, а ёмкости батарей не хватало для использования радиостанции всю ночь.
Заряжающие жаловались, что в перископ было невозможно смотреть, если в укладке первой очереди находились патроны. Перископ также мешал заряжающему работать. Заряжать спаренный пулемёт с полной укладкой тоже оказалось сложно. Заполнять укладки первой очереди было трудно из-за неудачного расположения боеприпасов. Для наполнения укладки приходилось поворачивать башню. Загрузка боекомплекта в танк оказалась трудоёмкой, так как если снаряды не укладывали очень тщательно, то крышка укладок не закрывалась.
Командирам же не нравилось отсутствие полика, так как наблюдать стоя при вращающейся башне стало невозможно. Также командиры хотели получить телескопический прицел. Хватало и других жалоб от всех членов экипажа.
Судя по перечню запчастей, которые советовали иметь при ремонтном батальоне, проблемы с надёжностью ходовой части никуда не делись. Грей советовал иметь резерв из 50 опорных катков, 30 поддерживающих катков, и 51 гусеничную ленту.
Реакция от рядового и сержантского состава была смешанной. Танкисты были рады новым машинам, но всё ещё считали их хуже немецких «Тигров» и «Пантер». По их мнению, Т26Е3 надо было бы иметь ещё два года назад.
Мнение офицеров было иным. По словам генерала Барнса, который беседовал с высшим командном составом, командиры армий, корпусов, и дивизий считали Т26Е3 идеальным танком. Машина весом в 46 коротких тонн (42 метрических тонны) была намного легче немецких тяжелых танков, которые американское командование считало медленными и неуклюжими. Генерал Коллинс из 3-й бронетанковой дивизии лично прокатился в танке Т26Е3 и высоко оценил его ходовые качества. Генерал Ходжес высказался, что «90-тонные сверхтяжелые танки» американской армии не нужны. Габариты и масса Т26Е4 были пределом разумного для наступательного боя.
Командиры требовали максимальное количество таких машин в европейском ТВД как можно скорее. С другой стороны, все опрошенные офицеры высказали желание иметь длинноствольную 90-мм пушку Т15 с более высоким пробитием. Офицерам также понравились новые снаряды: подкалиберные Т30Е16 и болванки Т33. Патроны с такими снарядами желали переправить в Европу как можно скорее, даже маленькими партиями. Т33 пробивал лобовую броню «Пантеры» с 1100 ярдов (1000 м), Т30Е16 пробивал в лоб даже «Королевский Тигр» с близких дистанций. Комсоставу также показали фотографии и характеристики танка Т26Е2 с 105-мм гаубицей, но он их не заинтересовал. Барнс рекомендовал свернуть производство этих танков и вместо них выпускать Т26Е4 с более мощным орудием. Этого не произошло, так как армия собиралась полностью заменить М4 на Т26Е3 (уже принятый на вооружение как Heavy Tank М26 к возвращению миссии в США), а терять 105-мм гаубицу для непосредственной поддержки не хотелось. На 10 апреля 1945 года планировалось произвести 7100 танков М26, примерно 1000 из которых имела бы пушку Т15, и ещё 750-780 105-мм гаубицу.
Барнс сообщал, что желания командиров сбываются. К 29 марта в Европу ожидалось прибытие 282 М26, в апреле — 273, и 330 в мае. Производство особых снарядов тоже нарастало: в апреле ожидалось 10 000 подкалиберных Т30Е16 и 18 000 болванок Т33. Безвозвратные потери среди М26 были делом редким, и количество тяжелых танков в Европе несомненно бы нарастало довольно быстро если война продлилась бы ещё несколько месяцев. При сравнении расчётов американцев с планами немецкой промышленности по тяжёлым танкам, становится очевидным, что превосходство американцев только росло: в марте ожидался выпуск всего 45 «Королевских Тигров» и 200 «Пантер», в апреле 50 и 225 соответственно, в мае — 65 и 225. Подавляющее большинство этих машин пошло бы сражаться не с М26, а с ИС-2, которые не менее стремительно приближались к Берлину. Количественное превосходство немецкой армии по тяжёлым танкам падало с каждым месяцем даже без влияния бомбардировок промышленных районов. Разрыв по качеству американцы тоже сокращали. М26 хоть и имел свои недостатки, но на голову превосходил немецкие машины по надёжности. Американские ремонтники вполне справлялись с новыми тяжёлыми танками, что нельзя сказать об их немецких коллегах. Спецбоеприпасы Т33 и Т30Е16 обеспечивали пробитие немецких тяжелых танков даже в лобовую проекцию. Американские командиры были абсолютно правы: М26 стал тем самым скачком вперёд, который они ждали больше года.
Источники и литература:
- Архив Canadian Military Headquarters, London (1939–1947), RG 24 C 2
- Архив NARA
- Архив ЦАМО РФ
- R.P. Hunnicutt. Pershing: A History of the Medium Tank T20 Series — Echo Point Books & Media, 2015
Свежие комментарии